Позывные — «02» - Кудрат Эргашев

— Тогда прочитайте вот эти показания.

Дрепин делал вид, будто записи в протоколе допроса Татьяны Носковой мало волнуют его, однако это ему удавалось плохо.

— Чушь какая-то! — он отодвинул от себя бумаги.

— Между тем, — возразил Валиев, — большинство фактов совпадает с вашими собственными показаниями.

— Кто это вам наговорил? — Дрепин вновь небрежно полистал протокол.

— Введите задержанную, — распорядился Валиев.

Увидев Татьяну, Дрепин переменился в лице, однако даже тут выдержка не изменила ему, он отвернулся и бросил через плечо:

— Никогда с ней не имел ничего общего. Разве что когда-нибудь переспал по пьянке. Так это не в счет. Я уже говорил: всех их не упомнишь…

Валиев понял, конечно, что Дрепин делает отчаянную попытку выгородить Татьяну, однако сама она то ли не захотела понять, то ли не желала принять такой «подарок».

— Негодяй! — произнесла она зазвеневшим от возмущения голосом. — Трус! Сумел напакостить — умей и отвечать! — она вдруг закрыла лицо руками. — А я любила… Любила это ничтожество…

— Уведите ее! — Дрепин вскочил. — Иначе я за себя не ручаюсь!

Татьяна ушла, а Дрепин долго сидел, уставившись бессмысленным взглядом в пол.

Подполковник терпеливо ждал.

— Так что же, гражданин Дрепин, 1948 года рождения, ранее дважды судимый, разыскиваемый за побег, — скажите ли вы нам, наконец, правду до конца?

Дрепин обмяк, куда подевалась самоуверенность…

— Теперь мне терять больше нечего, — произнес он вяло. — Но я во всем уже сознался. Поймите — во всем!

10

Начальнику отдела розыска

полковнику АХМЕДОВУ Д. А.

Сообщаю, что в результате оперативно-следственных мероприятий, осуществленных в городе Фрунзе, раскрыта группа, совершившая в последнее время ряд краж на территории Казахстана и Киргизии. Некоторые обстоятельства позволили предположить причастность задержанных к нападению на ташкентскую сберкассу, однако в ходе расследования это не подтвердилось.

Принимаем ряд экстренных мер к дальнейшему поиску.

Даврон Ахмедович перечитал телеграмму вновь. Задержал взгляд на резолюции, выведенной в верхнем левом углу крупным четким почерком генерала Саидова: «Тов. Ахмедову Д. А.» И ни слова больше. Явный признак: генерал недоволен и не находит нужным повторять то, что полковнику Ахмедову хорошо известно: ушла почти целая неделя; ташкентские розыскники помогли фрунзенским коллегам раскрыть воровскую шайку Дрепина, спасибо им, конечно, за это, но вот в своем собственном деле они не продвинулись ни на шаг. Хотя… Многолетний опыт учил, что главное в любой ситуации — не падать духом, а продолжать действовать. Генерал не позволил себе и словом упрекнуть Ахмедова, но и в этом — уже укор: «Надеюсь, Даврон Ахмедович, напоминать вам о вашем долге не следует?»

Он набрал фрунзенский номер подполковника Валиева.

— Санджар Валиевич? Какая конкретная помощь необходима вам сейчас?

Валиев в свою очередь оценил великодушие Ахмедова. Никаких выговоров, никакого внешнего проявления недовольства. Тем более — разноса. Но ясно же, как день, что начальство в Ташкенте покоя не знает, как и они здесь, во Фрунзе, пока не будет доложено: преступники задержаны.

— Спасибо за заботу, Даврон Ахмедович, — ответил Валиев и добавил: — Ребята переживают из-за неудачи, хотя, вы понимаете, ликвидация воровской шайки — тоже не пустяк.

— Да, да, — прервал Ахмедов, — трудились-то они добросовестно, и за работу им — спасибо, да уж киргизские товарищи, наверное, поблагодарили их сами?

— С их стороны нам доже помощь немалая, товарищ полковник. Вы же Галкина нашего хорошо знаете? Так вот, по его просьбе фрунзенский инспектор Токсанов отбирает дела, связанные с применением автотранспорта, а Галкин изучает их вдоль и поперек. Он же дотошный!

— Правильно, — одобрил Ахмедов и посоветовал: — Передайте Галкину, пусть расширит круг исследования: изучит все дела, так или иначе связанные с легковым автотранспортом.

Валиев так и передал Галкину: «Все, что относится к автомашинам. И кури поменьше, а то вон пожелтел уже…» Он и впрямь опасался, как бы Галкин не слег: тот, казалось, забыл об отдыхе, «вгрызался» в протоколы, акты, объяснения задержанных, заявления пострадавших. И докопался-таки! Внимание майора привлекло одно, казалось бы, заурядное дело о хулиганстве. Пострадавшим проходил по этому делу некий Шавкат Усманбеков, тридцатипятилетний фотограф. Как раз на другой день после ограбления сберкассы он на своей машине ехал из Ташкента в Киргизию. «По личным делам и немножко отдохнуть на Иссык-Куле», — как писал он в своем заявлении. Не исключено, что цель была иная: подработать на пляже, снимая отдыхающих, пока сезон еще не кончился. Но не это волновало Галкина сейчас. Он обратил внимание на иное: как раз на выезде из Ташкента, где-то в районе села Черняевка, «Жигули» Усманбекова остановили двое относительно молодых людей. Попросили, чтоб довез их до Чимкента, и он согласился. «Все равно, я ехал один. Да и скучно в дороге…» По пути, как водится, разговорились, и, когда Усманбеков («Шайтан меня за язык дернул!») сообщил, что едет на Иссык-Куль, случайные пассажиры обрадовались: «Довезешь нас, мужик, аж до самого города Фрунзе!» И пришлось везти: Усманбеков очень скоро понял, что таким возражать не следует. «Не обижай нас, если здоровье тебе дорого!» — сказал ему пассажир с длинными курчавыми бакенбардами и зло сверкнул глубоко посаженными глазами. «Как иголками прямо уколол», — пояснил Усманбеков. Но главные неприятности для него начались на подъезде к городу Фрунзе.

Когда пришла пора рассчитываться, курчавый небрежно сунул Усманбекову облигацию «золотого» займа.

— На что мне твоя бумажка? — заупрямился было Усманбеков и услышал:

— Бери, пока дают! Это все равно что деньги. Еще даже лучше! Подфартит — пять кусков выиграешь. Новую тачку купишь себе вместо этого драндулета. Ха-ха-ха…

Однако и Усманбеков оказался парнем с характером. Взял и швырнул им обратно их облигацию. (Галкин об этом, разумеется, очень сожалел).

— Подавитесь! Другой вопрос — денег бы у вас не было, а я же видел, как вы целую пачку червонцев доставали из кармана.

Вот тут они и взбесились. Курчавый ударил Усманбекова по лицу (до сих пор синяк под глазом), а его дружок ухватил камень и швырнул им вдогонку машине. «Хорошо, — писал Усманбеков, — что я хоть вовремя газ дал».

Разыскать Усманбекова не составляло труда. Вскоре он сидел напротив Валиева и вновь рассказывал о своих злоключениях в пути.

— Через свою доброту пострадал, — повторял он угрюмо.

У Шавката Усманбекова и тени сомнений не было: милиция интересуется им только потому, что хочет разыскать и наказать злостных хулиганов, которые обманули его, а вдобавок еще и избили. Однако, кроме весьма приблизительного описания внешности своих пассажиров («Сидел к ним всю дорогу спиной, а когда приехали во Фрунзе, уже стемнело…»), смог он вспомнить лишь то, что в их, как понял Валиев весьма скупых разговорах, мелькнуло несколько раз чье-то имя — Руслан. Усманбеков даже запомнил кое-какие фразы:

— С «меченым» Руслана пошлем. Руслан за полтинник согласится даже лезгинку голым танцевать, — сказал курчавый.

— А где ты его найдешь? — спросил приятель.

Курчавый хохотнул:

— Где… Он же не просыхает… И девочки ему надоедают быстро. Значит, новых ищет.

Это был, как утверждает Усманбеков, самый продолжительный разговор. А так они всю дорогу молчали и дремали. Даже по имени ни разу друг к другу не обратились.

Усманбекова пока оставили во Фрунзе: сотрудники милиции не без основания рассчитывали на его помощь, а Валиев, Галкин и Саша Цыганов чуть воспрянули духом. Впрочем, сомнения мучили сейчас не одного лишь Галкина и к тому же — больше, чем когда-либо.

— Рано, рано радоваться, друзья, — повторял Валиев. — Трехпроцентная облигация… Колючие глаза… Все это могут быть случайные совпадения, в деле Дрепина их было тоже немало. Давайте лучше подумаем, как нам действовать теперь?

И тут вставил свое слово Цыганов:

— Извините, товарищ подполковник, но я все-таки считаю, что на дело Дрепина потратили мы время не зря.

— Еще бы! — Галкин усмехнулся. — Ликвидировали воровскую шайку.

— Я о другом, — не отступал Цыганов. — Разрешите мне еще раз допросить Носкову, — попросил он.

— Симпатичная девчонка, — вскользь обронил Галкин.

— И то правда, — согласился Цыганов. — И, к слову сказать, несчастная. Урока этого ей на всю жизнь хватит, а жизнь у нее еще немалая впереди. Но я сейчас — о другом. Татьяна Носкова не раз бывала во фрунзенских злачных местах…